Как говорится, "хватит с нас королей!" Правда, в Городе Грехов эта фраза вовсе ни к чему - там даже такого слова, как "монархия", не знали. У них было своё демократическое развлекалово с градоправителями и Советом. Весёлое, надо признать, захватывающее...
Так вот. Это всё присказка была, а вонючие, как грахенские носки, сумерки и тухлые ночные тени самой что ни на есть мудлахской и беспринципной шлюхи-реальности пришли только теперь. А раз они пришли, то стоит и поспать, верно? В тёпленькой постельке, под пуховеньким одеялочком, с мягонькой подушечкой... Бр-р-р, аж оторопь берёт. Хоть и не спи вовсе, только рапирой под кровать тыкай, монстров слюнявых пугай. С ними всяко веселее.
Но вообще, Генри О'Брайн, этот монстр высокой политики, гроза всего Дома Правительства, и прочая, и прочая, серьёзно пораскинул мыслями и пришёл к выводу, что таки ночью по дому можно и в сорочке пошататься. Его дом - его правила и разврат тоже его. Жены опять нет, куда-то там пошла по своим женским делам, ну и пусть, всё равно вернётся, хоть немного на свою незбвенную полюбуется - мельком, а таки радость, ведь любовь не умирает. Ну, теоретически, конечно, вполне может сдохнуть, шелудивая зараза. Любовь, а не жена, разумеется.
Шапочки из фольги он надел чисто поржать. Она была смешная и шелестела. А у Генри было чувство юмора, даром что не смеялся чуть чаще, чем никогда. Ну и канделябр прихватил, куда без него - тьма-тьмущая, ничего не видать!
- Эй, душа моя проспиртованная, пришла уже? - спросил он у задверной темноты ночной.
Ну а что? Кого ещё спрашивать-то, не стены же. Слуги уже разошлись по своим спальным местам, или по домам, или по комнатам. Кто их знает, этих чуд чудных, терпящих его муштру.